Честно говоря, публикуя статью "Бульдозер как природоохранный механизм" я не рассчитывал на какую-либо реакцию со стороны руководства Прибайкальского национального парка. И был приятно удивлен, когда она последовала, причем достаточно быстро, - моя статья появилась в Сети 11 января 2003 года, а 6 марта я уже имел возможность узнать, что о ней думают в Прибайкальском парке. Поскольку в сопроводительном письме было сказано, что ответ будет размещен "на веб-странице ПНП (www.pribpark.irk.ru ), возможно и на других экологических сайтах", я счел возможным разместить его и на своем сайте. Ответ Прибайкальского парка подписан заместителем директора ПНП по научной работе, к.б.н. В.В. Рябцевым.

Моя предыдущая статья появилась вовсе не из желания сохранить "тенденцию", следуя терминологии моего уважаемого оппонента. Если бы мне нужно было именно это, я бы написал статью сразу, да еще перевел бы на английский - там аудитория шире. Я же сначала позвонил в администрацию Парка, и сделал это из желания помочь, поскольку наивно полагал, что инспектор В.Нестеренко занимается устройством дорог по собственной инициативе, и если вовремя дать ему по рукам, то все образуется. И только потом, не встретив понимания в ПНП, не найдя его в странной организации под названием "Байкальская Экологическая Волна", я вынужден был изложить некоторые свои впечатления и мысли в виде, пригодном для публичного обозрения. Может быть, излишне эмоционально, но ситуация для стороннего наблюдателя выглядела именно так. А после ответа В.В.Рябцева она выглядит еще хуже. Мне нечего делить с администрацией ПНП, у меня отсутствуют какие-либо корыстные интересы, мне просто больно, когда я вижу безобразия, творимые на берегах Байкала, и уж никак я не мог ожидать, что они творятся с благословения администрации Парка.

После прочтения ответа В.В.Рябцева приятное удивление сменилось разочарованием. К моей печали, ситуация усугубляется тем, что я с уважением отношусь к научной деятельности Виталия Валентиновича Рябцева и мне совершенно точно известно, что он отрицательно относился к строительству дороги по берегу Байкала, о которой ниже пойдет речь. Почему именно он подписал ответ ПНП - для меня загадка. Что ж, Виталий Валентинович, не обессудьте.

В.В.Рябцев признал, что дорога непосредственно по берегу Байкала действительно проложена, сделал это Прибайкальский национальный парк и дорога эта используется и в настоящее время. Ответ занимает пять страниц, хотя можно было обойтись парой строк, таких, например: "Да, дорога есть, инспектору В.В.Нестеренко объявлен выговор и дано указание немедленно водворить все валуны на место, ликвидировав тем самым незаконно построенную дорогу". Я бы сразу угомонился, извинился, и преисполнился уважения и к ПНП в целом, и еще более к Виталию Валентиновичу лично. А каков смысл полученного ответа, что мы имеем, вылив всю "воду", и отбросив не относящиеся к делу пространные рассуждения? А вот что: "Да, дорога по берегу Байкала есть, но это не Ваше дело, уважаемый". Жаль, придется отложить дружбу до лучших времен и заняться полученным ответом более детально.

В.В.Рябцев пишет: "Летом 2001 г. бульдозер несколько раз прошел по прибрежной кромке от пади Семёниха до Ушканьей, перевозя строительные материалы. Иной дороги здесь нет". Я утверждаю, что уважаемый оппонент несколько лукавит. В падь Ушканью есть еще, по крайней мере, две дороги: а) летом по воде, б) зимой по льду. Другое дело, что нет удобной дороги по суше. Вот ее прямо по пляжу бульдозером и пробили, нарушив федеральный закон "Об особо охраняемых природных территориях". В связи с этим любопытна следующая цитата из ответа В.В.Рябцева: "Давно пора привыкнуть жертвовать какими-то личными удобствами для сохранения природы, тем более - на территории национального парка". Какой пафос! Почему же об этом замечательном во всех отношениях жертвенном принципе забыли, когда задумывали незаконное строительство дороги по берегу озера именно для личных удобств? Напомню, что доставка грузов по воде и по льду, для байкальских условий - дело совершенно обычное. К примеру, в бухту Песчаная дорог действительно нет, но это не помешало завезти туда нужные для строительства турбазы материалы (не будем обсуждать здесь насколько это хорошо), и никому не пришло в голову прогнать бульдозер до Харгино, где дорога есть.

Трудно пройти и мимо этого высказывания: "Постепенно следы, нанесенные в 1999 г. бульдозером, становятся менее заметными". Это чистая правда - следы бульдозера уже действительно не видны, на их месте отлично укатанная и интенсивно используемая гравийная дорога. Достаточно посмотреть на фотоснимки в моей предыдущей статье, чтобы в этом убедиться.

Относительно забора в Синих Солонцах. Если до получения ответа В.В.Рябцева я и представить себе не мог, для чего забор понадобился, то теперь все стало на свои места. В моей предыдущей статье говорилось, что до строительства дороги добраться до Синих Солонцов иначе как пешком, либо по воде было невозможно. Ни при низкой воде, ни даже при очень низкой. Весь галечный пляж на протяжении нескольких километров был усеян крупными валунами и ни один водитель, находясь в здравом уме, не стал бы и пытаться проехать, просто ни одна машина не прошла бы, даже джип Land Cruiser инспектора Василия Нестеренко не прошел бы. Если Вы, уважаемый Виталий Валентинович, желаете и дальше настаивать на том, что "По кромке берега при низкой воде сюда периодически на автомобилях заезжали отдыхающие", то Вам придется потрудиться объяснить, почему по этой самой "кромке берега" не завезли строительные материалы, а принялись утюжить байкальский берег бульдозером? Ну, а теперь, когда в наличии имеется отличная укатанная дорога и проехать на Синие Солонцы можно на чем угодно, понадобилось украшение в виде забора. Именно строительство дороги по берегу озера привело к тому, что, цитирую: "Поляна у стоянки 'утюжилась' автомобилями, загрязнялась ГСМ". Кстати, забор этот Синие Солонцы не спасет, поскольку в скором времени будет благодарными туристами употреблен на дрова. Крайне неприятно и то, что грязь и вышеупомянутые ГСМ, оставляемые на дороге автомашинами, будут штормами смываться в Байкал.

Подведем итог вышесказанному. Администрация ПНП признала, что с ее ведома берег Байкала в районе Синих Солонцов превращен в подобие деревенского пруда. Совершенно очевидно, что дорогу строили не только для подвоза строительных материалов. Для этого существуют традиционные и гораздо более простые способы. Тогда - зачем? Зачем строили и почему, когда сей мерзкий факт стал достоянием гласности, с подозрительным упорством отстаивают ее существование? А ведь должна быть очень веская причина, чтобы солидные люди, занимающие высокие посты в природоохранной организации, так себя вели. Гораздо проще было бы заставить зарвавшегося инспектора положить пару хороших валунов на место, чтобы все стало, как было раньше. У меня есть ответ на этот вопрос, но я опасаюсь, что после его изложения, предложения от знатоков этикета XIX века рубиться на мечах или стреляться могут стать чрезмерно настойчивыми. От администрации Парка хотелось бы услышать правду - чьи изнеженные тела возят по этой дороге? Но еще больше хочется получить обещание немедленно ликвидировать незаконно проложенную дорогу, пока у Василия Нестеренко не появилось желание закатать ее в асфальт. Чтобы не так трясло.

Относительно взятых с нас денег я не хотел говорить раньше, не хочется обсуждать и теперь. Если бы администрацию ПНП данный вопрос действительно интересовал, то еще мой первый собеседник - Юрий Васильевич Панасенков, заместитель директора по туризму и рекреации, - с которым я беседовал по телефону, и который, как теперь стало понятно, просто уходил от ответа и лгал, что ничего не знает о дороге, предложил бы мне приехать в управление ПНП и написать соответствующее заявление. Повторяю - мне этот вопрос совершенно неинтересен, потому что, во-первых, я не вижу, чтобы деньги, собираемые с посетителей, как-то с пользой применялись, а во-вторых, порядок в обозримом будущем в этом вопросе навести не удастся.

Мыс Шаманский… Дело, конечно, не в клозетах, которые, совершенно очевидно, крайне необходимы. Я не предлагаю рубить их в непосредственной близости от сакральных мест, но они должны быть в пределах досягаемости и должны наличествовать указатели. Мыс же следует охранять в буквальном смысле этого слова. Прошлым летом дело дошло уже до раскопок в пещере мыса с выламыванием породы. Вряд ли это были археологи. И будущим летом эти раскопки вполне могут быть продолжены.

По поводу кордона в устье реки Еловки. Может быть для охраны заповедной зоны кордон здесь действительно необходим. Вот только не разрастется ли он до таких же размеров, как кордон в пади Ушканей, где имеется уже около десятка строений. Это ведь уже небольшой поселок, который сам оказывает далеко не положительное влияние на природу.

О строительстве на берегах Малого Моря. Был я, уважаемый Виталий Валентинович, и на Мухоре, и в Куркутском заливе. Это действительно не сенокос в Еловке. То, что там происходит, называется вандализм. Но Вы ведь прекрасно понимаете, что только Прибайкальский национальный парк может прекратить это безобразие, например, путем судебного преследования нарушителей. Замечу, однако, что строители турбаз и прочих сооружений на берегах Малого Моря, действуют в соответствии с основным законом дикого капитализма, в состоянии которого пребывает ныне вся наша страна, - они стремятся к получению максимальной прибыли. Для них такое поведение вполне естественно. Другое дело, что оно должно быть ограничено жесткими рамками закона. А вот для природоохранной организации уничтожение даже малой части охраняемого объекта, согласитесь, ненормально. Это к вопросу о выборе объекта критики.

И в заключение о домыслах. Как видно из ответа В.В.Рябцева, с фактами, изложенными в моей статье (существование дороги, забора, нарушения при взимании платы за посещение, покос и вырубка кустов в устье Еловки, отсутствие элементарных удобств в посещаемых местах) администрация Парка согласна, но интерпретирует их несколько иначе, чем я. Задела моего уважаемого оппонента фраза о национальном и персональном. Постараюсь показать, что это не домысел, а просто частный взгляд на Прибайкальский национальный парк со стороны. Итак, Парк появляется перед посетителем в лице инспектора. Этот инспектор является со товарищи глубокой ночью, требует деньги, не дает квитанции, спокойно признает, что именно он изгадил пляж. Утром посетитель видит, что кордон, где инспектор имеет удовольствие проживать, представляет собой небольшой поселок и даже со спутниковой антенной на крыше одного из домов. А посетитель знает, что зарплата у инспектора никакая, финансирование ПНП и того хуже. По карману ли комфорт? Ну, и какой же вывод можно сделать из увиденного? В городе выясняется, что представитель администрации ПНП покрывает нашего доблестного инспектора и смотрит сквозь пальцы на его деятельность. Имидж Национального парка после этого общения поднимается на недостижимую высоту! Естественный вывод из вышесказанного - а Парк-то не такой уж и национальный, кое-кто (уж упомянутый инспектор - точно) использует его и в личных целях. Как минимум, построив для личного удобства дорогу по пляжу и кладя в карман часть сборов за посещение Парка. Попробуйте, уважаемый Виталий Валентинович, на минуту забыть о своей принадлежности к данной организации, стать на мое место, и Вы увидите, что все выглядит именно так.

Я уверен в том, что природоохранные зоны типа национальных парков и заповедников совершенно необходимы на берегах Байкала, более того - их должно быть больше и они должны охватывать все побережье озера. Я считаю, что задачи, стоящие перед Прибайкальским национальным парком чрезвычайно важны и достойны всяческого уважения. Целиком и полностью согласен с тем, что - цитирую В.В.Рябцева - "лишь природоохранный режим национального парка дает шанс на спасение природы западного побережья Байкала" (добавлю, что это верно только в случае, когда средний культурный уровень населения превышает некий критический). Совсем другой вопрос (и здесь мы с Виталием Валентиновичем расходимся во мнениях) - методы решения природоохранных задач. Я не считаю, что сохраняя одно, нормально и правильно губить другое, имеющее не меньшую ценность. И если Прибайкальский парк считает возможным нарушать Закон, который поставлен блюсти, то Парк лишает себя морального права требовать выполнения Закона от других.

Сергей Сомов.

Март 2003 г.